Об авторе

Я родилась в Читинской области (Забайкалье) в 1963 году в семье потомственного врача. Наша семья много путешествовала, часто переезжала с места на место и впечатлений у меня было много. Рисовать стала сразу же, как научилась держать в руках карандаш. Но долгий и непростой путь потребовался, чтобы детские опыты выросли во взрослую живопись.

Детство моё прошло в Осташкове - маленьком провинциальном городе на Селигере, в неповторимой трогательной красоте, которая заложила во мне основы мировосприятия. Но, не имея никакой базы для дальнейшего образования, было сложно понять своё предназначение. Мне, как и многим сверстникам, хотелось быть «космонавтом». Мой «космонавт» кем только не был: востоковедом, этнографом, филателистом, но неизменным при этом был лишь чемодан с красками, который путешествовал со мной по всем моим увлечениям. Правда, внимания на это никто не обращал, и я сама тоже. «Художник – это не профессия» - так считалось в нашей семье. Отдавая дань семейной традиции, я поступила в медицинское училище. Реальная жизнь оказалась совсем не той - «с высокими представлениями» - и незадолго до окончания, я оставила училище.

Через некоторое время мечты и реальность совсем перестали существовать в одной плоскости и ушли в два разных измерения. Но нужно было как-то вмещаться в эту жизнь и мою судьбу решил «пятачок». Бросив монетку, загадала: в Среднюю Азию или на Урал? Так я оказалась в Нижнем Тагиле в доме Ивана Яковлевича Боголюбова. Отец этой славной уральской семьи – скульптор, председатель Союза Художников, человек-гора, с внешностью солидного Карабаса-Барабаса, но с необыкновенно тонкой и открытой душой. Он и распознал во мне художника (в его семье это было профессией). Под крылом Ивана Яковлевича я получила первое образование – «художественная роспись по металлу». В качестве дипломной работы мы выбрали три портрета тагильских изобретателей. Урал навсегда остался в моей душе величественным, «парадным»: многоплановые синие горизонты, «космическая» зима и отзывчивые, добрые люди. Как много они для меня значат! Люди - это и есть та удача, которая по сей день сопровождает мою творческую жизнь. На Урале я начала работать циклами, создавая серии живописных полотен. Ко многим из них возвращаюсь и теперь: «Небожители», «Танцы в белом», «Музыка на рассвете». В декоративном искусстве разрабатывала серию «Заснеженные зонтики».

Таким образом, я вернулась в Санкт-Петербург уже не «космонавтом», но живописцем по всему своему устроению. Пришло время и я закончила факультет изобразительного искусства РГПУ им. Герцена. Пусть я не сторонник реалистической школы, но азы мастерства должен осваивать каждый. Кроме образования, которое отнюдь не говорит о качестве живописи, художник, на мой взгляд, должен быть сверхстарательным, творчески независимым и тактичным по отношению к зрителю. И только в сочетании с глубочайшей искренностью работы обретают жизнь, только такие можно представить зрителю. Ведь искусство способно изменять мир. «Если мы в ответе за каждое произнесенное слово, то создавая образ, мы отвечаем дважды». Это наставление для меня бесценно. Время, в которое мы живем, вынуждает отстаивать свою творческую независимость. Живопись всегда страдает, болеет вместе с обществом. Сдается даже эстетика. Неужели сами художники не видят, что, к примеру, некрореализм и ему подобное – это «вирус», который может привести искусство к гибели?! Если бы можно было закрыть глаза и остаться в себе… Но художник существо общественное, хочет он этого или нет. Икусство нужно спасать!

И снова я находилась в невозможном для себя измерении. Что делать теперь? «Пятачки» вышли из обращения. Пришлось ограничиться щадящим способом – рассуждением. Я убеждена, что предназначение художника – находить и созидать красоту - духовного, материального, всего пространства, доступного его внутренней природе, ту красоту, без которой он не мыслит своего существования. Иначе, чем он отличается от художника-дельца, ориентирующегося на обывательский спрос? Ведь художник – это, в первую очередь,- служение. С такими мыслями я пришла учиться иконописи. Совершенство и глубочайшая осмысленность византийского искусства - вот источник, который ,по моему мнению, может исцелить современный художественный мир от эпидемии. Для меня — это школа всех школ, та настоящая учёба, которая с приоритетом мировоззрения формирует навык, а не наоборот. Здесь была исключительная доброжелательность - никакого амбициозного стиля преподавания, к которому мы выработали иммунитет в наших вузах. И замечательные педагоги: мне повезло учиться у И.Ц. Мироновича, Н.Г. Тельписа, А. Генника, у А.Ю. Карагиной и Е.В. Давыденко и еще многих. Какая удивительная сила собрала стольких гениев в одном месте! Хотелось бы выразить всем им благодарность в своих работах. Ведь живопись может всё.

Так решилась для меня проблема гибнущей эстетики. Пусть даже в рамках творчества одного человека. В который раз убеждаюсь, что жизнь – великое чудо!